Клад Стервятника - Страница 39

Почему я вдруг вспомнил сейчас Кузьмича, метраж и английскую королеву? Да потому что Аспид всегда у тебя чуть ли не в печенках сидит, какую бы ты от него дистанцию ни устанавливал. Он сам определяет дистанцию разговора и потому всегда сидит у меня в печенках.

Я, конечно, мог бы и Леську подключить, чтобы она прошуршала с папашей насчет покупки карты Слона. Бай дочурке не откажет, это уж сто десять процентов с верхом. Но вы не знаете Бая, а тем более Аспида. Бай дочку выслушает, покивает-успокоит, шлепнет по-отечески ее круглый пухлый задок, пряника даст с собой на прощание. Может, даже за карту денег мне передаст.

Но зато потом он мне такой «передаст» устроит! Причем не сам, а руками верного Аспида. А с этим упырем любая дистанция тут же превращается в чистый нуль, и вот он тебе уже дышит в лицо, вынимает душу. Да я лучше с кровососом поцелуюсь. Взасос, во все его присоски!

А от Аспида и его костяного носяры лишний раз буду держаться подальше.

Но теперь случай был особенный. Аспид остался моим единственным мостиком к Баю. А Бай — последняя и реальная надежда, что карту Стервятника у меня хоть кто-нибудь все-таки купит.

Аспид выслушал меня очень внимательно. Он вообще редко перебивает собеседника. Но после говорит только сам, если не хочет уточнить тип хабара или сторговать цену. И слово Аспида, как правило, всегда остается последним. Потому что это слово Бая.

— Карта при тебе? — первым делом спросил он.

Костлявая физиономия Аспида всегда непроницаема, ни один мускул не дрогнет. Какой бы вопрос он ни обсуждал.

Поговаривают, что в прошлом Аспид хаживал в Зону и был весьма удачливым сталкером. Но с некоторых пор он туда если и ходил, то всегда в одиночку. А в одиночку наш брат туда не ходит — есть такие места и такие обитатели, что одному там просто не сладить. Как всем известное «правило трех стволов», когда имеешь дело со стаей слепых псов. Они перед последним прыжком разворачиваются в линию, а не вереницу, как это принято у волков и других псовых. Так что успеешь уложить только одного-двух. Либо в центре, либо с одного фланга — а на другой уже элементарно амплитуды не хватит. И времени, конечно.

— Нет, — сухо ответил я.

В переговорах с типами вроде Аспида краткость — подлинная сестра таланта. Пусть думает, что она лежит у меня в надежном сейфе швейцарского банка под защитой всей гребаной европейской демократии.

— Но по желанию покупателя я могу доставить ее за шесть часов.

Вообще-то я мог бы принести ее Аспиду и через полчасика, да еще успеть при этом выхлебать кружечку пивка у Любомира. Но надо же и понт держать, ребята!

Понимал это и Аспид. Уже по его снулым рыбьим глазам я отчетливо видел: тухлый номер. Для него карта Стервятника — никчемная пустышка, плод досужих фантазий покойника Слона. Как и для четверых моих потенциальных клиентов до того — солидных, между прочим, скупщиков хабара.

Но что-то его удерживало. У меня вдруг впервые за всю историю знакомства с Аспидом шевельнулось в душе смутное подозрение. А не обделывает ли он какие-то свои, темные делишки за спиною шефа? Бай может и не подозревать об истинной ценности карты Стервятника. А его подручный змей наоборот — знает о ней что-то такое, что заставляет его сейчас сидеть напротив меня и пялиться своими круглыми зенками в мою переносицу. Так что даже нос зачесался, ей-богу.

— Можешь не приносить, — наконец изрек он — И чем скорее ты выкинешь свою никчемную бумажку куда-нибудь на помойку, тем лучше, Трубкин. Ты уже и так много болтаешь языком. Смущаешь народ дурацкими байками Слона. Ворошишь почем зря чужой муравейник. Не надо, Трубкин. Пустое. Это мой тебе совет, не Бая. И ты о нем подумай. Уразумел?

— Ага, — кивнул я. — Уразумел. Но я не Трубкин, а Трубач. И знаешь, что я сделаю с картой?

Я привстал за столом и, быть может, впервые за всю нашу беседу заглянул в его холодные глаза мертвяка.

— Я не стану выбрасывать карту Слона. А то сейчас такие ветра вокруг Зоны гуляют, того и гляди подхватят и унесут. Я ее сожгу. Дотла.

В этот миг я готов был поклясться, что рыбьи глаза Баева подручного вылезли из орбит, аккуратно снялись с носа и медленно поплыли ко мне. Ну и черт с ним.

— Думаю, так будет даже лучше для всех, — подытоживая разговор, констатировал Аспид.

Он поднялся из-за стола. И вновь глянул на меня — быстро, точно уколол тонкой ледяной иглой, острие которой вмиг достигло моего сердца.

«Но не для тебя. Не для тебя, Трубач, так и знай», — прочел я в них то, что и так понимал со всей отчетливостью. С этой минуты никто не поставил бы на мою жизнь и цента даже при ставке «один против четырех». А это — очень высокая ставка, ребята.

Теперь оставалось единственное, что мне еще было по плечу. Это я обдумал еще по дороге на встречу с Аспидом.

Отныне жребий был брошен, Рубикон перейден. И над моею башкой повис обоюдоострый меч. Меч по имени Аспид. Сам не зная почему, я, кажется, приобрел только что самого хитрого, коварного и могущественного врага, которого только мог себе представить в самых красочных кошмарах.

Итак, ваш покорный слуга Гоша Трубач с завтрашнего дня перестает быть беззаботным лабухом-диджеем. Теперь ему предстоит в кратчайшие сроки освежить и подточить все свои прежние сталкерские навыки, самостоятельно отправиться в Зону и добыть в подземельях Агропрома клад Стервятника.

Только и всего!

Благо у меня в активе — карта старого грифа.

Думать о пассиве пока не хотелось. Иначе пришлось бы слишком долго размышлять — вместительная походная торба моего пассивчика покуда набита под завязку.